Рубрика: Юморинка

Я сам собой ну просто жутко недоволен.
Живу сумбурно, трачу жизнь на ерунду.
Я мягкотел, слабохарактерен, безволен.
Мне говорят: «Пойдем, гульнём!» – и я иду.
       Я раздражителен, забывчив и небрежен.
       Лабильна психика. Сомнительна мораль.
       В быту капризен и физически изнежен,
       Аж прямо в зеркале себя бывает жаль.
Не человек, а просто чмо на постном масле.
Не то чтоб нуден, но до тошноты ворчлив.
И не сказать, чтоб трусоват, но так, опаслив.
Не то чтоб жаден, но уж очень бережлив.
       Нет, я всегда подам калеке Христа ради,
       Но если так, без умиления, взглянуть,
       Я не тяну не то что на Махатму Ганди,
       Я и на дедушку Мазая не тяну.
Сплю я долго и со вкусом,
Сплю, пока не ляжет мрак.
А по ночам брожу, как вурдалак.
       Лежит нечитанный Платон, Бах недослушан,
       А я сижу, смотрю Ю Тюб и пиво пью.
       С остервененьем бью проклятые баклуши
       И вот сижу, пишу в стихах я жизнь свою.
Я бросил Родину, карьеру эскулапа –
Горланю песни, как заевший патефон.
Жена ругает «На хрена нам этот Запад»
А муж зараза все в Ю Тюбе - занят он.
       Пью, курю, смотрю на женщин,
       Правда – только лишь смотрю.
       Посмотрю, и снова пью-курю.
Ну что тут скажешь, вот такая я каналья.
Теперь – о главном: о тебе, любовь моя.
Хочу сказать: «Спасибо, милая, родная,
Что ты живешь с такою гнидою как я».
       Тебя должны канонизировать при жизни
       За твои муки, за любовь и за труды.
       Я тоже стану человеком, только свистни,
       Прям с понедельника. Нет, лучше со среды.

Намедни выиграл я три сотни тысяч баксов,
Но сколько жизни той, зачем те деньги мне,
А чтобы добрым в памяти остаться
Решил раздать знакомым и родне.

Жене, конечно, десятку дать придётся,
Зачем ей больше - ведь не ест, не пьёт,
А в памяти я бабник и пропойца,
Что в дом лишь неприятности несёт.

Двум внукам по десятке тоже хватит,
Пусть трудятся, у них всё впереди,
Я в их то годы пахал за бога ради,
Да и за то, что СССР всех победит.

Вот дочке сотню дать ничуть не жалко,
Дом у неё, кредиты и долги,
Работа нервная, да то, да сё, не сладко,
Да шмотки женские, чай не мои портки.

А вот знакомым и друзьям конечно,
Совсем не знаю сколько и кому, 
Коллегам по перу, ценителям сердечным,
Дам по пятёрке - больше не возьмут.

Арт-директрисе, нашей примадонне,
На скромненькое платье от Версаче,
Я знаю точно, ей б носить корону,
Да здесь республика - подумают иначе.

За корректуру кое-кому, в знак дани,
Ведь и коррекция совсем не ерунда,
Костюмчик Риччи, туфли от Армани,
Пустяк конечно, но в памяти всегда.

А остальным, что б были не в обиде, 
Я сладенькое что нибудь куплю,
Да и себя, конечно, в лучшем виде,
На фотокарточке от боженьки пришлю.

Ходок на девушек нашёлся, дурень старый,
Взгляни-ка в зеркало в анфас, а лучше в профиль,
Ты баобаб, увы, в слоновьем стаде,
А не стройнейший кипарис и не дистрофик.
    А то нашёлся Дон Жуан, в твои то годы,
    Да с этим пузом, мой дружок, как баба в роды,
    Иди ка выпей корвалол, да и пустырник,
    А глупости о девушках подальше выкинь.


Ах, был бы я в саванне баобабом,
Ходил бы летом, (там лето круглый год), по бабам,
Ходил по бабам и стал стройным кипарисом
Или истёрся б весь и за год, на фиг высох.
     Но ведь у баобабов проросли такие корни,
     Что проще высохнуть, не став проворней,
     Да и мечтать о бабах баобабу, в его то годы - сла’бо,
     (Хотел сказать «слабо’», но это стыдно,
     Что вдруг обидишь старика сравнением грубым:
     «Смотри ка старый баобабник, не дал бы дуба».

Возьмём стопарь в свою десницу
 и вспомним молодость друг мой,
 а наши спутницы – сестрицы,
 где б мы нашли таких с тобой?
 Родные вы мои,
 как грустно молодость
                   мне вспоминать такую,
 А где взять силы на другую???
 
 Нежны, как шёлк 
                        подруги были наши:
 Надежды, Веры и Наташи,
 Светланки, Ольки, Машки, Галки.
 Кому как нравилось, и как,
 но натяни-ка шёлк на палку
 и боевой получишь флаг,
 который, пусть и обтрепался,
 а дух, какой ни есть остался!!!

Иные женщины так выглядят чудесно,
 что хочется писать с них натюрморты.

 К Тургеневу Ивану спозаранку
 вбежал Антоша Чехов сам не свой -
 Ты куда увёл мою Каштанкой,
 небось в пруду лежит с Му-Му вниз головой.

 Он так прекрасно изобразил на море шторм,
 что слабонервных от качки затошнило.

 Горюет Змей Горыныч, прошла Рош а Хана,
 пил в три башки, а печень то одна.

 Освоив Библию таксист поверил  вдруг
 в бессмертие своё,
 но пассажиры в панике сбежали.

 Светил всегда, светил везде,
 стараясь осветить всех дур,
 но лысину с сединой в бороде
 не спрячешь даже в абажур.

 Он молча лаял на собак,
 да жаль собаки не умеют так.

 Врал Гусь, что прадеда пером
 сам Пушкин что-то написал,
 но кто-то усомнился в том 
 и в Рождество на стол подал.

 Сколько времени не теряй по пустякам,
 все равно не помолодеешь.

 Вся жизнь забег с роддома до кладбища,
 но победитель выигравший бег,
 оваций и медалей там не сыщет.

 
 
 
 Пианистка вместо соль
 ткнула пальцем в ля-бемоль,
 а певцов то не колышет
 ведь они ее не слышат,
 в хоре всем под сотню лет,
 знать чего-то точно нет.
  
 Пусть не слышутсяся бемоли,
 зато вспомнится о школе,
 днях чудесных в комсомоле
 и ещё чего-то боле-
 менее достойном, 
        равносильном Мнемозине -
 древней памяти богине.
 Ностальгия, ностальгия.  

Я очень старый человек,
своих годов отмерил век,
башка пуста, большой живот,
совсем стал к старости урод.

И к счастью, что я не дал дуба
ни одного родного зуба,
пока ж не выпали все пломбы
я пару написал экспромтов.

Я не куплюсь на спидницу,
мне в полной НЮ давай девицу,
огромный king-кровать в светлицу,
кулёк «ВИАГРЫ» под подушку,
и «Корвалола» две-три кружки.

Пусть у неё и грудь и грация,
а у меня внизу реанимация,
но если будет всё О’кей,
на утро парочку веночков:
        “ ОТ ДРУЗЕЙ”
* * *
Возьмём стопарь в свою десницу
и вспомним молодость друг мой,
а наши спутницы – сестрицы,
где б мы нашли таких с тобой?
Родные вы мои,
как грустно молодость
          мне вспоминать такую,
А где взять силы на другую???

Нежны, как шёлк
           подруги были наши:
Надежды, Веры и Наташи,
Светланки, Ольки, Машки, Галки.
Кому как нравилось, и как,
но натяни-ка шёлк на палку
и боевой получишь флаг,
который, пусть и обтрепался,
а дух, какой ни есть остался!!!

Стареем или нет с женой
вопрос довольно спорный,
чтоб он решился сам собой
мы в ренту взяли порно.

Полночи ждали мы эффект
и не напрасно ждали,
жена у ней нашла дефект
на кухне и в подвале.

На кухне грязь, в подвале мышь,
бельё давно стирали,
я ей сказал: - Постой малыш,
мы диск на сутки брали.

Вернём его, возьмём другой,
тематику изучим,
камин там был недорогой,
и нам такой же купим.

Вопрос решился сам собой,
причём довольно спорный.
Вот как решаем мы с женой
смотреть иль нет нам порно.

Все прелести чудесного обоняния моей жены

Ищейкою доберман-пинчер
в той жизни я, верно, была,
я нюхаю bathroom and kitchen,
чтоб гарь отличить от говна.
Я знаю, что ели соседи
на завтрак китайский паштет,
чем пахнет мой муж на рассвете,
когда со’брался в туалет.

Не ем я вчерашнюю пищу,
терзаюсь, когда узнаю,
что муж мой как нищий,
                  как нищий
три дня ест свинину свою.
Когда я умру неизвестно,
но знаю - жила я не зря,
ведь в следущей жизни я буду
           свиньёю известной,
что ищет в земле трюфеля.

Захочешь быстро похудеть не ной,
голодным заходи в кафе без грош.
Не надо бегать и потеть,
                  трясясь как вошь,
жир выйдет сам собою -
                      со слюной.
* * *
Хотелось спать и колобка,
из сказки на ночь сыну,
толкнула сонная рука
с тропинки под машину.
* * *
Сказала мне жена: - Мой милый,
                     ты не прав,
живёшь ты как король,
        лишь царствуешь без прав. -
Ошиблась милая, живу
    как граждане живут на свете,
имею все права на кухне и в клозете.
* * *
Вы о грузинской кухне не слыхали?
Есть блюдо там осеннее «Аджабсандали»,
похожее мне дома готовить что-то стали.
Говорят: - Ну что сидишь ты генацвали,
ешь скорее – это блюдо « Жричтодали ».

Гляжу я на небо и думку гадаю,
ну что ж я не сокол, ну чтож не летаю,
ну пусть не как сокол, хотя б как гусак,
а всё не летаю ни эдак, ни так.

Во сне, помню раньше, нередко случалось
подняться над крышами мне удавалось,
а нынче, как следствие лишнего веса,
с гусыней попрыгать – нет интереса.

Всяк, глядя на небо, непрочь погадать –
А может к знакомой индюшке слетать.

Вот намедни моя соседка
меня спросила невзначай,
что видимся мы очень редко,
кто я такой, как величать.

Я ей сказал, довольно честно,
кто я такой и чем богат,
и что знакомство с ней мне лестно,
чему чистосердечно рад.

В богатстве у меня подагра,
частично даже геморрой,
что ем по вечерам «Виагру»,
а в остальном почти герой.

Ну, если не считать простату,
пейсмейкер, небольшой гастрит,
то я старик ещё что надо
и если сердце ей велит,
пусть пригласит меня на вечер
я благодарен буду встрече.

Сейчас кивает мне слегка,
                     издалека,
забыла напрочь мой вопрос,
         наверно у неё склероз.

Была она красива как Бриджит,
сказал ей что умна, чтоб не обидеть,
но если к дуре сердце не лежит,
пошёл напился, чтоб её не видеть.

Была она умна как два Кюри,
но вот беда ни красоты, ни грации,
хоть в профиль, хоть в анфас, хоть в зад смотри
видать всё съела эта радиация.

Мне мама новую невесту привела,
мне стало душно от её тепла и тела,
она когда-то умной чуть была,
но я сказал, что очень похудела.

Он в закоулках памяти искал так долго мысль,
что в этой мысли потерялся смысл.
Бежали стрелки жизни на времени часах,
                        без спешки, без помех,
одна печаль - куранты впопыхах
                        пребольно били всех.
* * *
Он так свободы возжелал,
                 что много лет долбил стену,
возненавидевши тюрьму,
                         уму доверив своему.
Ну и нашёл чего искал –
                   к соседу в камеру попал.
Он распахнул ему объятья,
а тот взял и распял его.
Чтож знай дурак –
    доверчивость некстати.
* * *
Мы так привыкли к удобству и комфорту,
что даже в рай мы едем в катафалке.
* * *
В безвыходности сложной ситуации
всегда найдётся путь для нас спасительный,
но лучшая спасительная акция –
не жадничать с микстурою слабительной.
* * *
Он был прямолинеен – говорил народ,
да жаль, что не вписался в поворот.
* * *
Порвав все цепи длительного рабства
и на замужестве поставив крест,
она живёт почти прекрасно
да только вот одна как перст.