Рубрика: Даты

Школа, школа, коридоры и светлые классы,
школа, школа, начиналася дружба и братство,
в твоих стенах я жил, в первый раз полюбил,
стала ты мне ещё одним домом,
и прощаясь с тобой, говорю я - друг мой,
до свидания школа.

Нас дороги, всех дороги будут мчать, мчать, мчать,
институтов мы пороги за пять лет успеем истоптать,
пусть мелькают года, не забыть никогда,
не забыть тебя милая школа,
и прощаясь с тобой, говорю я - друг мой,
до свидания школа. 

Так сколько ж тебе стукнуло милый друг,
что сидишь уныло ты, свесив нос,
семьдесят плюс шесть - славный кросс,
а до сотни лет - целый круг.

Из огня да в полынью столько лет,
закаляло-старило, где ответ,
то жара несносная и пески,
то морозы лютые жгут виски.

Сесть бы здесь с ребятами у костра,
побренчать гитарою до утра
или за большим столом - всё равно,
только все ребята те спят давно.

Где-то затерялися нюх и вкус,
видно что не жрал давно подлый гнус,
материл когда-то я те края,
материк теперь другой и земля.

И язык сейчас другой и страна,
не летаю больше я в своих снах,
и другой мне дрозд поёт под окном,
чтобы жил одним лишь этим днём.

Дни рождения странные праздники,
в них живут обманные сквозняки,
вроде только минуло полста лет,
дунуло и вот уж ты старый дед.

Знал бы где наверняка мудрый Бог,
попытать, поспрашивать где же срок,
и за всё хорошее отблагодарить,
прошлое есть прошлое - нечего хулить.

Не жалей не сбытого - охолонь,
память не забытую - не затронь,
и живи пока ещё есть с чем жить,
и пока ещё с тобой есть кого любить.  

                            Андрею 
Ну что, мой друг, стареем понемногу
 на следующий год, коль не сожрет Соvid
 и будет на то воля Бога,
 да и еще чего-нибудь не заболит,
 три четверти от века разменяем,
 хотя когда мы планы составляем,
 то это Господа смешит.
  
 Давным давно молился старый жид,
 прося у Бога помощь иль совет,
 как одного лишь года, года не дожить
 до ста с двадцаткой лет,
 чтоб в поминание Ребе постарался,
 сказав: «Он преждевременно скончался,
 познав при жизни много бед».
  
 Вот видишь, я старался рассмешить,
 минута смеха прибавляет год,
 его то мы и собираемся прожить,
 немного, ну раз в неделю, вкушая плод,
 который Ева посчитала, что Адам достоин,
 а он им так понравился обоим,
 что Рай без этого, был Рай не тот.
  
 Там дальше были такие чудеса,
 что мы без них, пожалуй, проживем,
 но только не без жён,
 в них, как в иголке у Кощея,
 жизнь и здоровье мы имеем,
 в них наша радость и краса.
 Ну на хрена нам эти чудеса.
  
                        28 октября 2020    

Говорила же мне мама дуре -
 Не влюбляйся дочь в красавцев моряков,
 не смотри на форму и фактуру,
 чтоб не бросил, выбирай из дураков.

 Дураки всерьёз не выбирают,
 раз влюбился, сдуру, и навек,
 им кажется красивей не бывает,
 а бросать, конечно, страшный грех.

 Говорили дуре не влюбляйся - бросит,
 коли не дурак, то поматросит,
 душка, умница и надо ж - бросил,
 но как матросил, ах как матросил.

 Ну, слава Богу, первое апреля,
 ведь мы сейчас для дураков -
 как мухи для форелей

Если только цифры переставить
 будет нам опять по восемнадцать,
 нужно лишь немножечко слукавить
 и с самой судьбою поиграться.

 И снова будет сердце молодое,
 встречи и свидания ночные,
 шёпот, поцелуи под луною
 и живы старики - такие нам родные.

 Нам стоит только цифры переставить,
 помолодеть и что-то изменить,
                               что очень важно,
 когда-то Фауст так хотел слукавить,
 заманчиво, хоть и немного страшно.

 Жаль нельзя войти в ту реку дважды,
 что брала в той юности начало. 

Всё как обычно - белая спина,
 смеётся половина населенья,
 смеётся юноша, смеётся старина
 от радости шального настроения.

 Забыв невзгоды, мы бежим сюда,
 порою и самим себе не веря,
 мечтая чтоб осталось навсегда
 тепло весеннее от Первого Апреля.

Лишь только растают на задворках снега,
 и ветер весенний заменит метели,
 мы ждём с нетерпением «День дурака»,
 встречаем как в детстве наступление апреля.

 Кого-то обманут, ну что ж - не беда,
 подумаешь, где-то на брюках прореха,
 иль выпачкал спину, иль сел не туда,
 ведь главное - радость апрельского смеха.

 Только помнить всегда, что лучше смеётся,
 лишь тот, кто не помнит шутливых проказ,
 а «День дурака» - шуткой пусть остаётся,
 «He laughs best, who laughs last».

Не все, конечно, там служили,
 кто близорук, кто плоскостоп,
 другие просто положили
 на эту гнусность длинный болт.

 А кто-то принимал присягу
 на кухне в битве с колбасой,
 всю порубил ее беднягу,
 сложив с лососевой икрой.

 Тут Боря Ельцин - парень ушлый
 и, к слову, выпить не дурак
 придумал, как назвать получше,
 чтоб к пьянке повод - как никак.

 Ну, слово - дело, трудно что ли,
 плевать ведь что кругом развал,
 немного выпил, брякнул Колю
 и Днём Защитника назвал.

 Мы все немного защищали
 чего-нибудь и как-нибудь:
 диплом, себя и даже врали,
 что, если нужно и стучали в грудь.

 Мечтали показать, что кто-то
                                       что-то стоит,
 в нужде поможет, в опасности спасёт,
 насильника в подъезде словит,
 в избу горящую войдёт.

 Он мачо вмиг, Самсоном станет,
 но даже грёзам есть конец -
 какой-то лекарь - мечты все испоганил,
 мужскую гордость скомкал всю подлец.

 В последний вторник февраля
 кастратов славить все должны
 и, чтоб любили нас не зря,
 иди к врачу, снимай штаны.

 Не будем праздник отмечать,
 отметим в следующем году,
 он, дай-то Бог, придёт опять
 и попадётся на среду.

 ( К врачу-подлюке не пойду ) 
2021

Послал Господь пробабство бабке,
за стол с овсянкой старуха взгромоздясь,
отпраздновать уж было собралась,
да на беду, лисою обернувшись,
                    тут «Совесть» сучит лапки.


— Что, старая, сидишь да думку баешь
себе самой на радость, 
                            мол теперь насплюсь, 
к правнучке в Сингапур не тороплюсь,
у них там карантин в их азиатском крае.


— Да я, да я бы с радостью
                                        туда бы полетела
каб не «Корона», 
  да и колыханки петь я в жизни не умела.


— Ой, насмешила, не можешь петь —
                                             танцуй, вертись
с кастрюлей у плиты, чай не забыла твист. 


— Вот дура рыжая, так у меня ж артрит
и кости ломят по утрам, хоть волком вой.


— Ну вот, проговорилась,
                                   ты Джине волком спой
о том как, где и что там у тебя болит.
Болезни старые, как анекдоты с бородой,
ни всем в них плакаться, голубушка, идет.
А ну красавица, повыше грудь
                                             да подтяни живот
и внуку к завтраку чего-нибудь нарой.
Да, прадеда свово смотри не забывай,
они прадеды заботу любят. Покедова, bye, bye.

    Столько ей дифирамбов написано,
    что все стёрлись на солнышке пятнышки.

Я когда-то назвал тебя солнышком,
что плывет в небесах и не прячется,
солнцем крохотным – словно горошинка,
но и яркое, и горячее.

Были зимы, морозы трескучие
и сентябрь засыпался порошею,
но я знал, что там где-то за тучами
мое солнышко, очень хорошее.

Были свадьбы стеклянные, медные,
словно кони промчалися резвые,
отзвенела и звоном серебряным
моя свадьба вторая и трезвая.

Серебром мои кудри усыпало,
в серебре твою голову спрятало,
томагавки, что были испытаны.
заржавели и политы ладаном.

Просыпаюсь с утра рядом с солнышком,
все артриты-бронхиты прогретые,
зная точно, что буду советами
переполнен от дна и до горлышка.

И спокойно теперь и отрадно,
что еще мне на старости надобно,
чтобы боли-хворобы не мучили
и чтоб рядом была моя лучшая.

  И вновь я зятю вирши посвящаю.

Я долго думал над цифрой 46-сть,
к чему бы привязать, к чему б присовокупить,
к деторождению ль в послевоенном буме
или к отъезду и гражданству здесь.

Плохое разделить, хорошее умножить,
с моей-то генетической способностью на лесть,
да мало ли чего в подлунном мире есть,
что с умным видом можно подытожить.

В сорок шестом году родился тесть,
и мама родилась, и бабушка жены надумала рожать,
ведь тёща добрая в любой семье, как кладь,
что не клянут, но берегут как честь.

А если 46-сть умножить нам на два,
прощай наш альма матер, когда-то вожделенный,
полузабытой юности нетленной,
надежды и влюблённости пора.

Чтож, 46-сть - какая-то ступень,
доколь возможность есть стремиться дальше в гору,
а дети, дом, семья - не рынок, не агора,
да и работать, к счастию, не лень.

«Работа любит дураков» – не для тебя,
ты трудоголик, но знаком со словом «скепсис»,
благоразумию не страшен сепсис.
Опять я льщу, но только льщу любя.

Под вечер, еле ковыляя,
Таща в руках мешки с едой,
С работы тетка молодая
Брела по улице домой.
Картошка, лук… -она шептала,
Сосиски, майонез, кефир,
Треска, конфеты, булка, сало…
Да вроде все взяла… А сыр?!
Да нет, и сыр купила тоже…»
С трудом давался каждый шаг.
Все перечислила и все же,
Не успокоится никак.
И вот в подъезд она заходит..
Маньяк навстречу ей шагнул!
Глазами жертву он находит
И плащ эффектно распахнул!
А под плащом нагое тело
Ей демонстрирует свое!
На тело тетка поглядела
И вдруг сказала:«Ё-моё…»
Устало сумки опустила
И продолжает говорить:
«Вот дура старая - забыла…
  - ЗАБЫЛА ЯЙЦА Я КУПИТЬ!!!
Мораль сей сказки такова:
Готовьтесь к Пасхе, Господа!

Вiтаемо зi святом Великодня !!!

Щоб Бог нам дав, щоб у кожнай твари,
Багато було б в у гаманці доларів,
Щоб Евро сховано в комори,
Щоб сало рухалось у дворi,
Щоб в гаражі стояв Феррарі,
В сараї - Лексус ще до пари,
А в залі з мармуру камін,
Та й басейн, ну хоч один.
Щоб гідромасажер з джакузі,
Щоб Хеннесі бовталося в пузі,
Шампанське щоб пити не лінь,
За це п'ємо на Великдень !!!

Что будет с нами
               в змеиный этот год,
мудрее станем мы иль ядовитей?
И что глобальное
            нас в мире нашем ждёт?
Как развернётся цепь событий?

Великий кормчий Мао
                родился в год Змеи,
и в год Змеи подох Великий Сталин.
Какие же ещё причуды принесли
и что весёленького змеи миру дали?

Ну, в негативе:
   двух русских революций дивиденты,
кровавый сорок первый 
         да парочка американских войн.
А в позитиве:
      известные на мир весь президенты,
красавец Кеннеди и Авраам Линкольн.

Что в год морской змеи,
                   чернявой по природе,
народу принесёт
   чуть смуглый наш красавец президент?
Обвал фискальный обойти,
                   нам обещает вроде,
хотелось бы иметь такой
                   на Новый Год презент.
Чу!!! Санта Клаус на Змей-Горыныче
                     к нам в гости мчится.

Семерка есть сакральное число
и вам друзья, конечно, повезло
родиться в семь десятков века год
и внуку две семёрки вот-
              вот, на днях придёт.
Но уж семёрочный квадрат,
хоть и грохочет по углам,
почти круглейшее из дат
и что фортуна так смогла,
        иль карта нужная пришла,
иметь два сына и жену,
           да и невестушку к тому,
мы думаем, что ты брат рад!!!
А тёща торт вам испекла,
не обесудьте, как смогла,
и Барни хватит, и Феоне,
что на открытке там щенок,
не беспокойтесь он не тронет,
ему бы косточку погрызть
              и мяса на неё клочок.
Ах да, я шубку там вам сшил,
                  на всякий случай,
для теплоты
          и чтоб спалось получше!!!

На перепись под Вифлеем во тьму вертепа
чета пришла издалека, из Назарета.
Глава Иосиф плотник был и, стойко веря Богу,
жену свою, любя как дочь, до той поры не трогал.
Она от Бога понесла и, зная это чудо,
Иосиф ждал других чудес, да вот не знал откуда.
Звезда светила в вышине на небе тёмном
и три волхва несли семье подарок вещий,
они то знали кто их ждёт в яслях укромных
и лишь ему несли дары – всего три вещи:
златой венец несли Царю и ладан Богу,
а смирну как Спасителю - от каверны жестокой.
Мария спала в тишине, но разбудили схватки,
Иосиф бросился к жене, но тут
                  младенец миру возвестил:
“ Аминь – сочельник наступил
                     встречайте люди святки!!!”
Весёлых святок всем,
               не без усердья в разговенье
от Рождества и до Крещенья,
столпотворенья на Time Square
                  на праздник новогодний
и всех церквей сакральных твердь –
                  Святое Обрезание Господне.
На финише Крещенья – финита Святкам,
             но не печальтесь днём одним
ведь скоро Валентинов, Женский день, Пурим,
гуляем же пока мы живы
              и со здоровьем всё в порядке.

Я правда не поэт, но в этот час,
чтобы сухим не было поздравленье,
я пару вирш для молодых припас
и запастись прошу минуточкой терпенья.

Не соревнуюсь я с творцами од,
которые любезным им богиням
в подарок преподносят - целый небосвод
со всей землей и океаном синим.

Пусть прост мой слог, но он, поверьте, честен
и пожелать хочу я молодым,
чтоб им для счастья мир казался тесен
а горечь ссор минутных таяла как дым.

Прекрасное - прекрасней во сто крат
увенчанное правдой драгоценной,
пусть верность будет лучшей из наград
и самой чистою, и самой сокровенной.

Чтоб истинной любви не запятнать
поступком, мыслью или словом ложным,
как самое святое должно знать -
сломать легко порой, да склеить сложно.

Но дерево засохнет без ветвей,
бревном сухим, пустой колодой станет.
пусть Бог Вам даст красивых сыновей
и дочек, и красивых, и желанных.

Не знаю право, что еще желать,
чудесных, нужных слов на свете столько,
но хочется одно еще сказать,
что за столом здесь, что-то очень горько!!!

Начало сентября –
             твои вновь именины,
щедроты осени сменили запах трав,
курлычет в вышине лазурной –
                  журавлиный
клин, спешащий в даль степную
                от широты дубрав.

Почти всё знаю о жене
я, от носков до темечка,
ещё смотрибельна вполне,
хотя побита времечком,
но твёрдо знает,что всегда
я у неё под пяточкой
и не подвластная годам
её стальная хваточка.

Не могу я жене в день рождения
что-то ценное взять подарить,
в эту среду началоосеннюю
постараюсь борща ей сварить.
С аппетитной куриною ножкою,
с красным перчиком на перекус,
а на третье – малину да ложкою,
чтоб скрепить этот вкусный союз.

Три морщины упорнозастойные
не испортят той дивной красы,
когда вечером, полна достоинства,
на скрипящие вступит весы.
Будет бить меня твёрдою пятою
за желанье ускорить прогресс,
за любовь мою, трижды проклятую,
к женским мягкостям, да и за вес.
Но затем, сменив гнев свой на милости,
к моим слабостям снисходя,
мне позволит мусор вынести
и посуду помыть опосля.

Почти всё знаю о жене,
хоть многие стараются
узнать полнее резюме.
Ну а зачем?
     Пусть что-то и скрывается.
Ведь знают все давно уже,  
что НЮ чуть хуже НЕГЛИЖЕ.

          Моей верной спутнице
Медленно нисходит день осенний,
медленно кружится жёлтый лист,
призрачно наш вечер свеж и чист,
в прошлое нисходит день рожденья.

Увы, не молодеем ты да я
и каждый год, как жёлтый лист кружится,
лишь всё хорошее нам помнится, и мнится,
что снова нам семнадцать в начале сентября.

Что снова ты подходишь в школьном платье,
чтобы спросить, а как же меня звать,
что, дескать, девочки желают это знать,
а ты спросила лишь подружек ради.

Не знали мы фортуны всех святынь,
любовь в семнадцать только счастья ждёт,
и поцелуи сладкие как мёд
не будут страстью горькой как полынь.

Я не забыл тебя в том школьном платье
и чёлку золотую не забыл
да и люблю тебя, как раньше не любил,
уже седую в утреннем халате.

Любимая, пусть кружатся листы
и улетают, как с календаря,
ну а у нас опять начало сентября
и кружимся – и я и ты, и я и ты, и я и ты.

Март пришёл - опять холодный,
снег на улице с утра,
праздник ведь международный,
может где-то и жара.

Может где-то Роза с Кларой
пьют кофей на Карл-Маркс-штрасс,
может Либкнехт – дурень старый
им цветочков, вдруг, припас.

Он оделся словно фраер,
то есть фрак, жабо, жилетка,
туфли с вечера надраил
и пошёл искать пролетку.

До кафе ему не близко,
это не бисквиты трескать,
как те дуры-суфражистки,
что строчат всё эсэмэски.
Мол Карлуша – где же ты?
Мы устали ждать цветы!

Лёвка-сволочь где-то в Штатах,
вроде бизнес там наладил,
а Вовка взял Арманд за транты,
задурил дурнушку Надю,
сделал в Альпы аусвайсы
и катается на лыжах,
а Карл за них здесь отдувайся.
Ну и жук же Вовка-рыжий.

Сто лет прошло,
         но снег всё тот же с нами,
его март не убрал,
                наверно, было лень.
Мужчины в джинсах едут за цветами
для Клар и Роз
      в Международный Женский День.

     Моей доченьке
Когда хмурому утру сморкаться и ныть надоело
и оно вдруг заёжилось зеркальцем льдинок на лужах,
ты тогда поняла, что тебе этот мамин животик не нужен
и пора покидать надоевшее тёплое чрево.

Засмеялося солнышко в небе и вновь засверкало,
жаль, что птички пугливые вдаль, как всегда, улетели,
унеся за собою на юг щебетание, крики и трели,
вот тогда ты на свет появилась, и глядя на мир, закричала.

Только папа проспал, он всю ночь восстанавливал связь на планете,
Рейс да Белл в нашем славном районе в тот день отдыхали,
а вояки ученье затеяли ночью и танками так громыхали,
что ускорили верно твое появленье на свете.

Будь счастлива родная – детьми и супругом любимым
и красивее всех для него, как и то незабытое утро,
это, кажется вроде, обоим вам сделать не трудно,
если каждый считает другого своей дорогой половиной.

Доченька, какою маленькой
           была ты милая N лет назад,
как горько плакала, когда болело что,
          а я не складненько
мурлыкал песенки, что сочинялися
      как анальгетики порой не в лад.

А время тикало, бежали ходики
            и вот уж ходим мы,
                        ну дай-то Бог,
не куклам платьица,
  а кран подъёмненький да пароходики,
  да заяц страшненький без глаз, без ног.

Но дни безжалостно летели быстрые,
                  звоночек радостный
                     и школьный бант,
я прозевал, увы, пору прекрасную,
когда утёнок мой сменил наряд.

В наш век поспешный и стремительный
падеж творительный – безотлагательный,
не наклоняясь сослагательно,
вдруг стал я дедущкой – неудивительно.

К чему я вспомнил всё, ты спросишь милая,
да просто память всю я чищу заново,
свои проступки анализируя,
пытаясь штопать прорехи рваные.

Забыв, всё что не забывается,
простить обиды все стори’цею
и самому в грехах покаяться,
во всех, что даже и не помнятся.

А коли даст Бог жизнь еще с горошину,
так пусть запомнится одно хорошее.

Декабрь было испугал нас зимней стужей,
но даже снега вдоволь не припас
и вместо снежных баб - повсюду лужи,
а в полдень солнце раздевает нас.

Канун торжеств - все праздники 
                         смешались
и mix меноры с ёлкой освещает дом,
ах, если бы гурманы раньше знали,
как вкусно латекс заедать гусём.

Декабрь –
канун торжеств христианско-иудейских,   
чтоб каждый год рождался нам Христос,
чтоб в Ха’нуку в лампадах масло не кончалось,
чтоб каждый на земле ребёнок
                 умным и счастливым рос   
чтоб миновали нас невзгоды и печали.

Великий день откроет двери неба,
Где Херувимы и Архангелы святы
И Божья Мать – Святая наша Дева
Споют для нас с небесной высоты.

А на земле для каждого творенья
Такая радость наступает вдруг –
Великий День, Великдень, Воскресенье
Очистит души наши - от ран да и от струп.

Христос Воскрес и даже в наших штатах
Он нежным голосом до сердца своего зовёт,
Без языка, без Родины, нас сирых и зажатых
Обнимет по-отечески и слёзы оботрёт.

Христос Воскрес, Воистину Воскрес !!!!
От гор седых, солёных океанов до небес !!!!

Братство толстопузое пахнет и цветёт,
братство толстопузое весело живёт,
внуки подрастают, учатся, играют,
и забот, что знали мы, к счастию, не знают.

Я не знаю сколько лет нам осталось бегать,
но хотелось чтобы бед нам с тобой не ведать,
чтобы старческие хвори обошли нас стороной
а согласие и дружба не забыли нас друг мой.

Чтобы дети нас любили,
чтобы чуть хмельные были,
чтобы ветер в спину дул,
а с утра хороший стул !!!!!

Благодарю Творца за этот день
и за чудесный стол, что нам друзья накрыли,
и за жену, которой намедни не было лень
напечь блинов и чуточку переживать,
                  чтоб те вдруг не остыли.

Спасибо тем индейцам, что четыре сотни лет
тому назад голодных пилигримов накормили,
которые молясь на Новый Свет
с надеждой призрачной сюда приплыли.

И надо же такой чудесный прецедент создали,
чтоб мы сегодня, борясь с излишним весом
и тысячью хвороб от пережора
                   индюшек жарили и жрали,
теша надеждою прожорливого беса.

Я поднимаю эту рюмку с коньяком,
в салатах спрятав благородство,
мечтая только об одном,
чтоб не скончаться от обжорства.

23 февраля. Взгляд со стороны.

Хоть мы с тобой брат не с пехоты
Да и не нюхали войны,
Военная трудна работа,
Военная трудна работа,
Дай Бог, не знать её цены.

Шли пацаны не зная толком,
Что ждать им от родной страны,
Что ждать так далеко и долго,
Что ждать так далеко и долго,
Дай Бог, не знать всей той цены.

Всех нас порядком обокрали,
Не мать, а мачеха страна,
Мы столько лет чего-то ждали,
Мы столько лет чего-то ждали,
Но всем надеждам – грош цена.

Прошли мы длинную дорогу,
В чужой земле нам умирать,
И на ту армию ей богу,
И на ту армию ей богу,
Сейчас мне, точно. наплевать.

Нам до лет до тех, как до полюса,
Разбежалися лошадки по полю,
Златогривая убежала молодость,
И года, словно пух от тополя.

Наскакалися мы с тобою допьяна,
С пионерии до эмиграции,
Пьём пустырники вместо допинга,
А таблетки едим - для грации.

Мы седые с тобой и пузатые,
И не смотрят вослед нам девушки,
Это очень супруг наших радует,
Что сидят у дисплеев их «дедушки».

Не бродяжничают да не бражничают,
Словно псы на цепи у себя в норе,
Отого-то и бабушки важные
И красивые, как Софи Лорен.

Когда хватаюсь за перо
Или грешу на компе с Клавой,
Чтобы стихи свои ваять
И, вроде, прикоснуться к славе,
Я понимаю, что, увы,
Лишь тщетность славы той лелею
И критики мои правы –
Я – рифмоплётчик к юбилеям.

Я имениннику сплету
Такую вязь из словоблудья,
В грехах достоинства найду,
Что – будь он хоть преступник –
                                          судьи
Его не только б оправдали,
А орден за грехи те дали.

В “ Thanksgiving Day” я всех индейцев
И всех индюшек прославлял,
А всем святым я с чистым сердцем
На “Halloween” добра желал.
К Санта Клаусу в чулок
Под рождественскую ёлку
Я брехалок, сколько смог,
Что собрал, всё приволок
И развесил на иголках.
Длинный праздник –
                                         Новый Год
Нас у ёлки соберёт,
А потом стишки в мешок
                  и снесём все на помойку.